Николай Подорванюк официально работает ученым в престижном московском Институте астрономии, а ночами подрабатывает редактором онлайн-газеты. Думаете, ему больше платят за науку? Ошибаетесь, Подорванюк живет на зарплату журналиста.

«Главное для меня — карьера астронома, но, к сожалению, за это мало платят», — говорит он.

Недавно было проведено сравнительное исследование института, где работает Подорванюк, и гейдельбергского Института астрономии имени Макса Планка, и выяснилось, что в российском учреждении работает в два раза больше людей, а денег выделяется в шесть раз меньше, чем в немецком.

«Если взять любой научный институт в России и сравнить его с аналогичным за границей, то, я уверен, результат будет похожий, — считает Подорванюк. — Наша главная проблема — это хроническое недофинансирование».

Когда-то научный истеблишмент в России был в большом почете, а теперь, похоже, с наукой происходит то же самое, что и со спортивными достижениями советских времен: она катится по наклонной плоскости, причем по тем же самым причинам.

«Россия так долго лидировала по научным исследованиям и интеллектуальному мышлению и в Европе, и во всем мире, — говорится в отчете, недавно опубликованном аналитическим центром Thomson-Reuters, — что ее нынешняя маленькая и неуклонно сокращающаяся доля в мировой деятельности не просто удивляет, а шокирует, и то же относится к износу основных активов страны. Научно-исследовательская база в России испытывает большие трудности, которые, похоже, никак не решаются».

Хотя большинство научных работников называют в качестве главной проблемы недофинансирование, другие считают, что кризис по своей сущности намного более глубок, и решить его нельзя, даже если государство начнет выделять на науку столько же, сколько выделяло в советские времена.

Ни денег, ни мотивации

В 2008 году, когда президентом был нынешний премьер-министр Владимир Путин, расходы на науку достигли рекордного для постсоветского периода уровня — порядка двух миллиардов долларов, но потом опять несколько снизились. Эта цифра едва составляет два процента от суммы, выделяемой правительством США на поддержку научно-исследовательской деятельности ежегодно, — на это пожаловался вице-президент Российской академии наук Геннадий Месяц в интервью, опубликованном в марте на сайте академии.

«Дело не только в деньгах, но и в сознательности, — считает философ Андрей Ионин, работающий в космической индустрии. — Профессия ученого перестала быть престижной, а государство перестало ставить научные задачи, которые могли бы привлекать талантливых людей. И деньги — это, конечно, важный фактор при выборе карьеры, а их-то сейчас и не хватает».

Проведенный в 2006 году опрос, на который ссылаются авторы сообщения из Thomson-Reuters, показал, что карьеру ученого считают достойным делом всего 1,6% студентов.

Молодежь не интересуется наукой

Сейчас средний возраст российского ученого составляет порядка пятидесяти лет — об этом сообщил Андрей Петров, председатель сформированного президентом Дмитрием Медведевым совета по стимулировании участия молодежи в научной деятельности. Медведев объявил, что главной темой его деятельности на посту президента будет «модернизация, то есть, среди прочего, стимулирование научно-исследовательской деятельности и инноваций.

«Молодежь постепенно возвращается в науку, растут зарплаты, — рассказывает Петров, — но нам срочно требуются вложения в научную инфраструктуру, в лаборатории и оборудование».

По его словам, порядка трети российских ученых моложе сорока лет, а половина — страше пятидесяти.

«Это необходимо изменить», — считает он. — «Президент предлагает специальные программы, гранты и премии для молодых ученых, начинается стабилизация».

Кремль ориентируется в реформах на Запад

Также Кремль требует реформировать научный истеблишмент, в частности, провести сокращения штатов и перенести основную рабочую нагрузку с сотен сохранившихся с советских времен исследовательских институтов на университеты и корпорации, как это принято на Западе.

По мнению некоторых комментаторов, государству необходима «сильная рука», причем не только для лучшего финансирования, но и для лучшей организации рабочего процесса. Централизованное управление научными исследованиями, бывшее огромным преимуществом советской системы, по словам президента Курчатовского института Евгения Велихова, исчезло.

«У нас нет никакого аналога департамента энергетики», — сказал он, имея в виду агентство правительственного уровня, координирующее и спонсирующее целый ряд отраслей научных исследований в США.

Недавно Кремль предпринял определенные шаги по слиянию некоторых основных отраслей, в частности — термоядерных исследований и физики элементарных частиц, о чем также сообщил Велихов. Хотя Россия первой начала вести термоядерные исследования, сейчас она — всего лишь один из семи партнеров в гигантском проекте международного термоядерного экспериментального реактора, базирующегося во Франции.

Некогда грандиозная космическая программа России, подарившая миру первый спутник и первого человека в космосе Юрия Гагарина, пока еще вынашивает кое-какие грандиозные планы, но на данный момент еле-еле зарабатывает на жизнь перевозками астронавтов на Международную космическую станцию и обслуживая «космических туристов», платящих за это огромные деньги.