Шейх Хасан аль-Банна, основатель ассоциации «Братья-мусульмане» - наверное, самая крупная фигура в исламском мире в XXв. Его идеи, методы, структура успешно дожили до нашего времени, став неотъемлемым элементом жизни современной уммы.

Движение «Братья-мусульмане» («Ихван уль-муслимин») начиналось в городе Исмаилии в Египте в 1928 году, через шесть лет после распада Османского халифата и провозглашения Турецкой Республики. Но политический, психологический и интеллектуальный резонанс события до сих пор будоражит нас. «Братья-мусульмане» стали, как выразился известный исламовед Жиль Кеппель, матрицей современной исламской деятельности, не только политической, шире – социальной, культурной, религиозной.

Вклад аль-Банны в эпоху поиска смыслов

Он всегда понимал Ислам как всеобъемлющую систему – от духовной работы и политики до экономики и развлечений. В этом секрет устойчивости модели «Братьев».

Аль-Банна не был крупным теоретиком, богословом, хотя некоторые его труды очень интересны. Он – выдающийся организатор, практик, идеолог, публицист, оратор. Шейх не оставил обширных томов по фикху, проповедей, научных трактатов. Он оставил больше – образ жизни, точнее модель исламского образа жизни в современном мире, где многое отличалось от привычных мусульманам условий прошлого.

В любой идеологии только 10% идей, а остальное - опыт, практика, реализация. Аль-Банна вновь соединил после краха традиционной системы, господствовавшей на протяжении веков, теории фикха и акыды с практикой. Он вдохнул новую жизнь в тело уммы.

Шейх в сложнейших условиях сумел сделать невероятную вещь. Он создал работающую модель исламского активизма, шире исламской жизнедеятельности, в условиях, когда был упразднен Халифат, когда Ислам больше не имел особого государственного статуса, а официально стал одной из многих религий даже в мусульманских странах. Проще говоря, он заложил основы современной модели применения и бытования Ислама. Когда мало, кто верил в будущее Ислама, а иные мусульмане уходили от «порочного мира» в мистицизм, квиетизм или экстремизм, он взял и сделал то, что было и остается больше всего необходимо для современных мусульман – показал, что у Ислама есть место в нынешнем мире, и что значит и как можно быть мусульманином в новом сложном времени.

Многие хотели оставить Ислам за бортом праздника жизни XXв. и, надо признать, серьезно в этом преуспели. Аль-Банна же добился того, что Ислам остался. Поэтому его имя на особом счету для нас, живущих через сто лет.

Конец XIXв. – 40-е гг. XXв. – один из тяжелейших периодов истории Ислама. Глубокий кризис, который не преодолен до сих пор, повлек разложение и исчезновение Халифата и, как следствие, апогей колонизации мусульманских стран Западом.

Оппонируя националистам, добивавшимся частичного ухода британцев и введения светской конституции, «братья» выставили лозунг «Коран – наша конституция». Этим они давали понять, что Ислам есть актуальная полная и целостная система, в которой заложен фундамент социального порядка, и нет необходимости уходить от него.

Знамя ислама должно возвышаться над головами, но не над яростью

Известный современный арабский ученый Тарик аль-Башари замечает, что движение «Братьев» не возникло только в качестве реакции на крушение Халифата. Как не было у него и только политических целей – возрождения Халифата.

На самом деле, движение возникло для противостояния тенденциям секулярной вестернизации, которая начала угрожать умме и приобретать господство над ней и над ее культурной элитой.

Целью исламского движения являлось восстановление культурной идентичности уммы на исламской интеллектуальной основе.

Аль-Банна организовал ассоциацию «Братья-мусульмане» в 1928 году для распространения исламских представлений морали и поддержки благотворительных акций, а также для борьбы против капиталистической эксплуатации и западного декаданса. В те дни с ним было шесть рабочих Суэцкого канала. Через 20 лет в составе организации было уже полмиллиона членов и миллионы сочувствующих.

Ранний период в развитии движения «Братьев-мусульман» в чем-то перекликается с национал-революционными движениями в Европе того времени. С ними его роднят апелляция к традиции и претензии на выражение «третьего пути» между социализмом и капитализмом. Также общее прослеживается в культивировании рыцарского духа, а также в наличии одних и тех же врагов, прежде всего в лице Британии. Но, стоит сказать, Хасан аль-Банна резко критиковал европейских и арабских крайне правых за абсолютизацию этнического и расового фактора.

Однако исламское политическое движение сразу же выступило не только как охранительно-традиционалистское и консервативное, но и модернизаторское. Оно одно из первых ввело в политическую культуру мусульманских народов понятия «парламентаризм», «демократия» и, кстати, «социализм» и т. д.

Хасан аль-Банна считал европейский парламентаризм и демократию (арабо-египетский термин «гумхурия») из всех форм политической организации стоящей ближе всего к Исламу. Его соратникам же – крупным богословам Мухаммаду аль-Газали и Мустафе ас-Сибаи – принадлежат труды о социализме с точки зрения Ислама. При этом они, конечно, подчеркивали отличие и качественное превосходства своего понимания этих явлений от западного.

Важно также сказать и о том, что уже на этом этапе была сделана попытка заложить единую идеологическую и политическую платформу всех исламских групп. Ради объединения перед лицом общего противника Аль-Банна пытался сгладить нараставшие противоречия на почве отношения к суфизму, салафизму, национализму, профессиональному духовенству, призывал к плюрализму внутри движения и отмечал важность не только внешнего исполнения религиозных предписаний, но и внутреннего, духовного и интеллектуального, совершенствования.

Аль-Банна впитал и пропустил через в себя весь предыдущий опыт развития исламской активности - и суфийский, и реформистский, и салафитский, государственный и негосударственный. На основе этого он создал модель, эффективно работающую уже сотню лет.

Правда, сам Хасан аль-Банна не увидел практического воплощения своей деятельности.

Деколонизация мусульманского мира, последовавшая после Второй Мировой войны, привела к господству национализма, переплетенного с социалистическими идеями, а исламский «ихвановский» проект был отодвинут на задний план. Сегодня, когда речь заходит о «Братьях», не редко даже говорят, прежде всего, о Сайиде Кутбе, хотя, конечно, в основе и впереди Хасан аль-Банна.

Он был тем простым школьным учителем, который изменил мир. Его заслуги и масштаб личности признает даеж не отличающийся симпатиями к Исламу известный российский публицист, державник-футурист Максим Калашников. Более того, он призывает россиян, русских патриотов учиться у «ихванов».

Он видит причины успеха «братьев» в том, что они «поставили перед своим проектом не политические, не экономические и даже не культурные, а именно цивилизационные задачи. Ни больше-ни меньше, решили они, нам нужно возродить Исламский мир, возвратиться к полуторатысячелетней традиции. Исходя из нее они перестраивали все стороны жизни стран, населенных мусульманами. Никто и никогда в мире не ставил подобной задачи. А они не побоялись, поставили — и добились успеха!»

«Во-вторых, - добавляет он, - малочисленность первоначальной организации — это неважно, если в основе проекта лежит жизнеспособная матрица, если выбрана правильная стратегия ее развертывания и найдены эффективные тактические ходы (действия, процедуры). Смотрите: хотя у истоков «Братьев-мусульман» стояли всего лишь несколько десятков человек, сейчас эта сеть оказывает решающее влияние на жизнь почти миллиарда землян.

Не имелось у них ни финансовых средств, ни организационных возможностей, ни силовых структур. А сегодня у них есть все. Они превратились в почти неодолимую силу. Что же помогло этому движение обрести все это? То, что у основоположников «Братьев-мусульман» были вера, интеллект и воля. Соединенные в удивительный сплав, они и породили движение, вернувшее будущее цивилизации, которая угасала буквально вчера.

В-третьих, деятельность «Братьев-мусульман» носила подчеркнуто неполитический характер. В ее основе лежала активность в наиболее близких и понятных мусульманскому люду сферах. Братья шли туда, где их услуги требовались, как воздух. Они апеллировали к тем слоям, которые в них нуждались. Они несли не только веру, но и материальную помощь, не только культурную ориентацию обеспечивали, но и силовую поддержку. Высокие идеологические задачи носили не отвлеченный характер умствований, а носили вполне конкретный характер дел, которые доходили едва ли не до каждой мусульманской семьи».

«Вот и нам, - советует Калашнико, - нужно уходить из политики «по-россиянски» в область казалось бы далеких от политики дел. Которые, на самом деле, и есть политика».

«В-четвертых, они не замыкались на конкретной стране, социальной группе или слое. Они искали и находили дороги и к правящим элитам, и к беднякам, и к среднему классу. Их деятельность одинаково нравилась и национальной буржуазии, и обездоленным крестьянам, и военным, и улемам. Для каждой группы «Братья-мусульмане» находили свои технологии воздействия. Но все эти технологии и подходы дружно работали на создание новой Реальности, опирающейся на древнюю традицию Корана. Коран был призван вернуться во все поры общества, во все сферы жизни и деятельности каждой страны, каждого слоя, каждого взятого в отдельности правоверного.

В-пятых, движение братьев подчеркнуто не претендовало на политическую власть. Братья старались не входить в структуры законодательной и исполнительной власти, действуя в круге финансовой, социальной и культурной деятельности. Но успехи тут оказались столь велики, что во всем громадном полумесяце исламских стран «братья», не входя ни в одно правительство, стали воздействовать на элиту так, что она принялась править в исламском духе. В русле задач, поставленных братьями-мусульманами», - пишет Калашников в своем «Спецназе Всевышнего».

«Сегодня мусульмане благодаря «Братьям» во весь рост стоят на мировой арене. К исламистам можно относится по-разному. Но нельзя не восхищаться тем, что сделали «Братья-мусульмане». Впрочем, восхищаться мало — надо, - отмечает публицист, - у них учиться!».

Или сумасшедший, или святой

Аль-Банна просто делал то, что считал нужным, не боясь никого и не мудрствуя лукаво. Он один заходил в переполненные задымленные кофейни и проповедовал, писал письма власть имущим, шел даже туда, где его совсем не ждали. О таких говорят – или сумасшедший или святой.

Хасан аль-Банна был абсолютно убежден в правильности и необходимости своей миссии. Вел себя так, словно, видел перед глазами Лик Всевышнего, т.е. глубоко осозновая в каждый момент, что все в руках Аллаха и что суждено, произойдет только с Его ведома. – Именно такое впечатление складывается, когда читаешь эпизоды из жизни шейха.

Не зря после его смерти одни стали критиковать и отходить от принципа всеобщности, универсальности, постепенности, умеренности в работе (в этом «ихваны» обвиняют последователей разного рода крайних течений – от радикальных реформистов до «джихадистов»), а другие признали Аль-Банну вали (по крайней мере, в этом некоторых «ихванов» обвиняют салафиты).

На определенном историческом этапе, начиная с имама Аль-Банны и даже еще очевиднее в период правления Насера, организация «Братья-мусульмане» являлась единственным представителем срединного, всеохватного исламского подхода. Вполне естественно, что из-за подобной безальтернативности в сознании многих произошло смешение между движением и идеей, которую она представляла. Таким образом, многие начали воспринимать как нечто обязательное связь между убеждениями и принадлежностью организации.

Между тем, сегодня «ихванийя», заложенная Хасаном аль-Банной, – это не только организация, но направление мысли, школа манхаджа (методология Ислама). Это целое явление в философии, культуре, жизни исламского мира XX-XXIвв., одно из самых интересных и важных, что было в нем в минувшее столетие.

Сегодня «Братья» - это разветвленная сеть всех институтов жизнидеятельности – религиозных, культурных, политических, социальных, благотворительных, образовательно-воспитательных, женских, детских. Организацию не раз запрещали, загоняди в подполье, превозносили и пытались использовать. И Банна, и его детище знали и огонь, и воду, и медные трубы. Времена склоняли «ихванов» в сторону крайностей – экстремизма и чрезмерного либерализма, но в итоге они всегда выруливали на путь шейха – баланс, центризм, взвешанность.

Надо пройти по лезвию между сцилой и харбидой, между всеми полюсами и крайностями к своей цели – так учил шейх. И «братья» идут вперед. В мире не так много аналогичных примеров.

В 1936 г. Хасан аль-Банна выдвинул: «Аллах – наша цель. Пророк - наш вождь. Коран - наша конституция». Эти слова почти дословно были повторены Мухаммедом Мурси, нынешним президентом Египта, перед выборами в июне 2012 г.