Многолетний конфликт на юге Филиппин подходит к концу. Десятки тысяч жизней были брошены в его топку, чтобы, в конце концов, прийти к, наверное, единственно возможному решению – признать очевидное право мусульман островного государства на автономию. За эти годы власти и повстанцы несколько раз подходили к мирному соглашению, но постоянно «партия войны» брала верх, и все начиналось по-новому.

8 октября этого года президент Филиппин Бениньо Акино III из своего дворца в Маниле объявил о том, что правительство достигло предварительного мирного соглашения с мусульманскими повстанцами. Договор должен быть официально заключен в Маниле 15 октября. Тогда же должен быть определен объем полномочий властей будущей автономии Бангсаморо на острове Минданао, ее территориальные рамки, а также бюджет.

Филиппинское правительство будет продолжать владеть исключительными полномочиями в области обороны и безопасности, внешней и денежной политики в новой автономной области, где мусульманам будет гарантированы, по словам Акино «справедливая ставка налогообложения, приличные доходы и плоды национального достояния, равная защита прав и свобод, доступ к беспристрастному правосудию». Границы Бангсаморо будут определяться путем референдума. Лидеры и члены Исламского фронта освобождения моро, крупнейшей силы повстанцев, уже заявили о намерении сформировать собственную политическую партию, чтобы принять участие в местных выборах в будущей провинции Бангсаморо.

Казалось бы, речь идет об очевидных вещах. Но для того, чтобы их понять, многие и многие годы текли реки крови и слез.

Попытка за попыткой

23 декабря 1976 года правительство страны и предшественник сегодняшнего Исламского освободительного фронта Моро – Национально-освободительный фронт Моро подписали Трипольское соглашение под эгидой Организации Исламская конференция. Это была первая попытка достигнуть мира с начала вооруженного конфликта в 1971 г.

Однако тогдашний Президент Филиппин Маркос подошел к исполнению соглашения по-своему: он установил два раздельных региональных правительства, назвав это «конституционным процессом». Национально-освободительный фронт обвинил президента в нарушении условий мирного соглашения, и военные действия возобновились.

Другая неудавшаяся попытка перемирия состоялась в годы правления Фиделя Рамоса, который подписал мирный договор с Национально-освободительным фронтом в 1996 году. Однако спустя три года вновь произошли кровавые столкновения между правительственными силами и мусульманскими партизанами.

А в 2000 году уже другой президент Филиппин Джозеф Эстрада объявил «всеобщую войну» повстанцам на Минданао. После разгрома штаб-квартиры Исламского освободительного фронта Моро, произошедшего в июле того года, министр обороны Орландо Меркадо объявил, что «долгая и бессмысленная война наконец-то закончилась». Однако, несмотря на его помпезное заявление, конфликт продолжался.

Как ни странно, несмотря на гибель 100 тысяч человек и около полумиллиона беженцев, гражданская война на Филиппинах, продолжающаяся около четырех десятилетий, никогда не привлекала особого внимания мировых СМИ. И сегодня журналисты, освещающие конфликт на Минданао, упрощают требования повстанцев, употребляя избитые жупелы «исламский фундаментализм», «терроризм» и «экстремизм», чтобы придать происходящему вид общераспространенного явления.

Однако, как и во всех проблемах, где присутствует исламский элемент, средства массовой информации и эксперты игнорируют те вопросы, которые являются ключевыми для понимания его природы.

Корни конфликта

Минданао – второй по величине остров Филиппин. Из-за богатства природными ресурсами его часто называют «землей надежды». Однако именно здесь расположены наименее развитые провинции страны. В Автономном районе мусульманского Минданао, например, самая высокая детская смертность (64%) и самый низкий уровень грамотности (60%) в стране.

Таким образом нынешний беспорядок является вполне закономерным результатом слабости филиппинского государства. В большинстве штатов Филиппин проживают различные этнические группы, говорящие на разных языках. Ситуация становится критической, когда одна из таких групп начинает господствовать над другими, пользуясь покровительством государства в своих интересах.

Со времен колониального господства Испании на Филиппинах, начавшегося в середине XVI века, целью всех правительств было достижение политического господства на Минданао, а также обращение его жителей в католичество. Одним из средств, направленных на достижение этой цели, стало поощрение филиппинцев-христиан, переселяющихся на юг страны.

Такая политика нарушила этнический и религиозный баланс на острове – из большинства на Минданао и островах архипелага Сули мусульмане превратились в меньшинство. Сегодня они составляют лишь 17% населения региона.

Кроме того, они пострадали в результате несправедливого распределения земель. Например, на маленьком острове Басилан, где мусульмане составляют 71% населения, христиане владеют 75% земельных угодий, а 75% оборота местной торговли сосредоточено в руках местных китайцев.

В результате миграции католиков с севера мусульмане Моро лишились не только тех богатств, которые раньше принадлежали им по праву, но и превратились в меньшинство на своей родной земле. Многие католики все эти годы относились к мусульманам с высокомерием, считая их своего рода гражданами второго сорта, и при помощи коррумпированных местных чиновников и полиции продолжали захватывать огромные участки земли на Минданао, устраивая на них плантации и лишая местных жителей не только достоинства, но и средств к существованию. В результате чего мусульмане стали самой малообеспеченной и малограмотной группой населения.

Следует помнить и о том, что Минданао богат энергоресурсами. На острове , в том числе и на территориях, населенных мусульманами, расположены богатейшие на архипелаге залежи нефти и газа. Исламский освободительный фронт Моро, всегда претендовавший на эти территории, обвиняет правительство в том, что оно стремится получить в свои руки эти месторождения и ничего более его не заботит.

Ноша истории

Современные восстания исламских ополченцев на Филиппинах являются ничем иным, как продолжением борьбы, начавшейся еще в XV-XVI веках. Арабские купцы и мусульманские проповедники привезли Ислам на Филиппины еще в 1210 году. К началу испанской колонизации Ислам стал религией народов, проживающих на побережье основных островов Филиппин, включая Манилу. У мусульманских сообществ юга Филиппин сформировались собственные понятия об организации государственной власти, социальных отношениях и суверенитете.

Неудивительно, что пришельцы из Испании, стремящиеся заполучить колонии, богатые природными ресурсами и расположенные на оживленных торговых путях, столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Они попытались обратить местных жителей в католичество. Испанцы назвали мусульман, населяющих Филиппины, Моро, что созвучно с маврами – последователями Ислама, ранее господствовавшими в Испании и Северной Африке.

Мусульмане немедленно подняли восстание против испанских колонизаторов. Оно продолжалось до 1898 года, когда Испания потерпела поражение в войне с Соединенными Штатами. Согласно Парижскому договору 1898 года, Филиппины перешли под юрисдикцию США, что подлило масло в огонь тлевшего на юге страны сопротивления. Моро были возмущены включением мусульманских земель в состав подконтрольному США государству Филиппины.

С начале 20 века мусульмане Моро сражались с американским господством, а спустя несколько десятилетий уже с Японией, оккупировавшей страну во время Второй мировой войны, по окончании которой Моро вошли в состав Республики Филиппины. Многие сравнивают политику, которое повело независимое государство в отношении мусульманского меньшинства, с политикой Израиля на оккупированных территориях.

Повстанцы Минданао

Национально-освободительный фронт Моро многие годы был крупнейшей вооруженной силой сопротивления Маниле на юге Филиппин.

Фронт борется за сохранение исторического, религиозного и культурного своеобразия народа Моро и за его право определять собственное будущее. Его лидеры всегда утверждали, что джихад против правительства – обязанность народа Моро.

Среди руководства Фронта изначально преобладали выпускники колледжей, находящиеся под влиянием концепции «исламского социализма», предложенной президентом Ливии Муаммаром Каддафи. Формированию организации и пополнению ее рядов новыми бойцами во многом способствовало насилие, совершаемые экстремистами, выступавшими от имени христианской общины, против мусульманских сообществ юга Филиппин.

Руководство Национально-освободительного фронта называет идеологию своей организации «исламской и демократической» и высказывается за создание федеративной республики, поскольку осознает, что далеко не все жители Минданао и других островов – мусульмане.

Но на юге страны существуют еще две вооруженные силы – Исламский освободительный фронт Моро и Абу Сайяф.

Исламский освободительный фронт Моро возник в 1980 году, отпочковавшись от Национально-освободительного фронта. Они делали акцент на исламской идеологии, утверждая, что проблемы Минданао не могут быть решены без создания на острове государства, основанного на Шариате. Со временем организация эволюционировала – сегодня она считает возможным создание автономии, базирующейся на нормах Ислама, в рамках федеративных Филиппин.

В то время как Исламский освободительный фронт придерживался «классической» партизанской тактики, совершая налеты на вооруженные силы Филиппин, Абу Сайяф атаковал не только военные цели, но и проживающих на Минданао и в других районах юга Филиппин католиков и иностранцев, в связи с чем некоторые исследователи обвиняют ее в провокационной деятельности и в контактах с филиппинскими спецслужбами, которые всегда стремились дискредитировать сопротивление. Своей конечной целью Абу Сайяф заявляет создание на Минданао независимого государства в духе «Талибана», сомалийского «Шабаб» или «Имарата Кавказ». Однако Серьезного влияние на ход событий эта группа не имеет.

На юге Филиппин не произошло того, что случилось у нас на Кавказе. Наиболее крайние элементы не возобладали в общем потоке повстанцев, что отчетливо показало достижение последних соглашений. Если уж и возникнут внутримусульманские трения в новой автономии, то они будут между умеренными исламистами и более светскими «мусульманскими националистами».

Альтернативы нет

На то, что нынешние переговоры приведут к установлению прочного мира на Филиппинах, надежда есть. Прежние попытки добиться его терпели провал из-за того, что правительство Филиппин не хотело принимать во внимание исторические особенности Минданао. Сегодня всем стало очевидным, что альтернативы реальной широкой автономии – нет.

Филиппинский кровавый опыт служит примером и для других государств Азии, имеющих проблемы с коренными мусульманскими меньшинствами – Китай, Индия, Таиланд, Шри-Ланка, Мьянма. Конфликты во всех этих странах по своей структуре и генезису очень схожи.