Мусульмане Дагестана ищут пути преодоления разногласий

Саид Амиров, мэр Махачкалы, рассказал «НГР» о роли ислама в национальном бытии горских народов, о причинах активизации экстремистов на Кавказе и о поиске диалога в современном поликультурном дагестанском обществе.

– Дагестан – один из самых проблемных регионов в отношении религиозного экстремизма и терроризма. «Лесные братья», как их здесь называют, хорошо знают, о чем говорить с социально растерявшимися молодыми людьми. Интернет-форумы свидетельствуют, какой романтической дымкой окутаны образы этих кавказских «че гевар». Появилась очень серьезная вторая реальность, которую необходимо понять. Никакие контртеррористические операции не решат проблемы: у гидры отрубают головы, но тут же вырастают новые. На мой взгляд, Дагестан может быть той площадкой, где возможна отработка путей диалога с молодежью, которая еще не в лесах, но уже не с нами. Саид Джапарович, о чем говорит ваш опыт, ведь в 1990-х годах вы в качестве заместителя председателя Совмина Дагестанской АССР в течение семи лет курировали вопросы взаимоотношений с общественными и религиозными организациями?

– На территории Российской Федерации ислам первым пришел именно в Дагестан. С тех пор это земля ученых, алимов, «море наук», как называли ее в средневековых хрониках. Эта традиция не прерывалась и в советское время. Ислам в Дагестане всегда затрагивал очень важный для человека пласт представлений и чувств. Ощущать себя мусульманином – значит ощущать себя дагестанцем. Национальное и религиозное сливаются воедино. Скажу даже, что эта тенденция усилилась по сравнению с прошлыми годами. Я хорошо представляю, что нельзя допускать оскорбления религиозных чувств, я понимаю это и как верующий человек, и как человек, обладающий чувством реальности. Когда я критикую в своих выступлениях или книгах исламизм, я не критикую мусульманскую религию.

Другое дело, если под религиозной оболочкой выступают различные течения и политические движения, пропагандирующие национальную и религиозную рознь, практикующие методы насилия и террора. Против идей нужно бороться идейными методами. Но если мы имеем дело с реакционными идеями, которые возбуждают вражду и насилие, то необходимы иные средства. Но все должно быть определено законодательно, в действиях властей не должно быть произвола.

К «лесным братьям» необходим дифференцированный подход. Среди них могут быть и те, кто еще не успел испачкать руки в крови. Как уловить ту грань, когда обычный человек, мусульманин, выходит из правового поля? Какие факторы – внешние и внутренние – способствуют его радикализации и в конечном счете приводят в лагерь экстремистов? Террористы своей главной целью ставят силовой захват власти в обществе, организацию общества и государства в соответствии с собственными представлениями о власти, праве и морали. Они отрицают законность существующей власти, узаконенные и цивилизованные формы политической борьбы. С ними – другой разговор. Жесткий и бескомпромиссный.

– Радикалы отрицают узаконенные цивилизованные формы политической борьбы. Значит ли это, что общество и государство могут позволить себе аналогичную свободу по отношению к ним? Я имею в виду принятый в Дагестане закон «О запрете ваххабизма и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Есть ощущение, что он дает возможность расправиться с любым инакомыслием, приклеив ему ярлык ваххабизма. С другой стороны, этот закон принят после событий 1999 года, когда вооруженные формирования с территории Чечни вторглись в Дагестан и захватили села в Цумалдинском и Ботлихском районах. Тогда, кстати, вы сопровождали сводный отряд Интербригады, направляющийся в зону боевых действий, для помощи Вооруженным силам России и органам внутренних дел и не понаслышке знаете, что там происходило. Россия могла потерять весь Дагестан. Тогда закон этот оказался эффективен, и жесткость его была оправданна, что и уберегло республику и весь Кавказ от катастрофы. Так какие государственные меры более эффективны для нейтрализации религиозного экстремизма?

– Бывают чрезвычайные ситуации, требующие чрезвычайных законодательных мер. А вообще я за деполитизацию религии. К этому стремится современный мир, наученный горьким опытом прошлого. Никто не против ислама, но когда возникают какие-то противоречия, их нужно решать цивилизованно, в диалоге, силой убеждения, а не силой оружия. При правильной политике религия может играть важную стабилизирующую роль в жизни общества, пораженного духовным кризисом. И наоборот, определенные силы могут ее использовать как средство дальнейшей дестабилизации общества. На практике я увидел эти обе стороны одной медали. Я не раз убеждался, что методами давления нельзя прививать веру. Это всегда приводит к противоположному результату.

– В наши дни, когда ислам активизируется по всему миру, у европейского и американского обывателя вообще сформировался иррациональный страх перед исламской угрозой, а европейские политологи говорят о том, что Европа перед лицом наплыва мусульман утратит свою идентичность. Такие же опасения звучат и в России: мусульмане чужды российской православной цивилизации, они никогда не смогут вписаться в современное российское общество, они агрессивны, их культура застыла в Средневековье. Безусловно, не все однозначно с исламским возрождением и в мире, и в России. Ваш взгляд на эту проблему?

– Нам надо понять, что ислам – это гибкая религия, органично вбирающая в себя культурные традиции народов, на земли которых она приходит. Глубинные традиции семейных и родственных взаимоотношений, ритуалы и обычаи органично вписывались в базовую для ислама идею единобожия, ответственности перед Богом за свои поступки. Сколько мифов сложилось вокруг таких якобы только исламу свойственных традиций, как многоженство, ношение хиджаба! И мало кто обращает внимание, например, на то, какую ответственность накладывает Коран на мужчину по отношению к своей семье и детям. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то с телеэкрана, говоря о традициях семьи и брака у мусульман, процитировал строки Корана: «Берите в жены тех, которые любимы вами» или сказал бы о том, какое общественное осуждение вызывает развод. Нам надо осмыслить и эти бытовые нюансы, и вообще понять, как возрождение ислама в России влияет на взаимодействие российских мусульман со своими единоверцами в других странах.

Мусульманские страны, где проживает более миллиарда населения, развиты неравномерно. Режимы в некоторых мусульманских странах неустойчивы, несут конфликтогенный потенциал и для своих граждан, и для международного сообщества. В последнее время мы стали свидетелями обострения общественно-политической ситуации на Северном Кавказе. Все общероссийские проблемы – резкое снижение эффективности деятельности госорганов управления, которое имело место в 90-е годы, падение экономики, рост безработицы, коррупция – в Дагестане, наложились на проблемы, свойственные только нашей республике. Сегодня то, что происходит в Дагестане – это не борьба государства с «борцами за свободу и справедливость», а часть общей мировой проблемы борьбы с экстремизмом и терроризмом. Именно при ослаблении традиционных общественных институтов и религии усиливается влияние нетрадиционных течений, которые обещают незамедлительно излечить все язвы общества. Везде, где национальное государство слабеет, власть в руки берет криминал, на смену которому через короткое время приходят экстремисты, использующие религиозные лозунги. Это – закономерность развития в современном исламском мире.

Молодежь – главная наша боль. Не по своей вине она утратила положительные ориентиры и социальную перспективу. Растерялась в условиях «дикого» рынка, слабого функционирования государственных и общественных институтов, наступления «массовой культуры» с ее культом жестокости, насилия, вседозволенности.

Наиболее приспособленными к крайне жестким условиям выживания оказались сплоченные и агрессивные группы, выпадающие из-под социального контроля и угрожающие обществу. Недовольством, неустроенностью части молодых людей пользуются «вербовщики смерти», которые вовлекают их в экстремистское подполье, обещая сделать их хозяевами жизни. Все это обосновывается псевдоисламскими ценностями. Протестные настроения молодежи умело перехватываются экстремистами. Нам надо возвращать этих опустошенных и израненных ребят, чтобы они строили свою жизнь здесь и сейчас. У нас ведь есть и светская молодежь, которая живет по законам молодости – увлекается рок-музыкой, живописью, танцами, пишет стихи, играет в театрах.

Конфликты не связаны с извечной борьбой различных цивилизаций. Нет разлома человечества на разные несовместимые цивилизации, есть особенности развития стран в рамках единой общечеловеческой цивилизации. Много истин можно произнести в этой связи, можно вспомнить множество разных теорий о конфликте цивилизаций или, наоборот, о единых общечеловеческих ценностях. Каждая религия по-своему отвечает на этот вопрос – будь то буддизм, христианство, иудаизм.

В исламе единство мира определено в самом Коране, в хадисах, в суфийских притчах. Знаменитый иранский поэт-суфий Джелаладин Руми писал: «Вас объединит то, что вас разъединяет. Но обязательно смотрите в суть, в корень, а не только на название, звучание».

Проблема сосуществования культур – это проблема выживания человечества. Что касается исламского мира, хотим мы этого или не хотим, это разноликая бурлящая цивилизация, которая ищет свое место в третьем тысячелетии. И с этим нельзя не считаться. Пар из этого бурлящего котла ошпарил и нас на Кавказе. Но рецепты лечения этих ожогов должны быть собственные. У России (и особенно Дагестана) богатый опыт совместного проживания разных народов, который будет полезен той же Европе.

– Вы предложили Патриарху Кириллу участвовать в диалоге между мусульманами Дагестана. Как глава Русской Православной Церкви может помочь мусульманам достичь взаимопонимания между собой?

– Наставления и беседы Патриарха Кирилла слушают и воспринимают представители всех религий, не только православные христиане. Велик его авторитет в современном мире и как религиозного лидера, и как общественного деятеля. Это большой потенциал, если учесть его огромный опыт по консолидации наших соотечественников, волею судьбы оказавшихся разделенными по идейным, политическим мотивам и рассеянными по многим странам. Я имею в виду его деятельность во Всемирном Русском народном соборе. Многие важнейшие инициативы и предложения по сближению стран, созданию атмосферы политкорректности и уважительного отношения к различным народам, религиям и культурам, выдвинутые РПЦ, разработаны также под непосредственным руководством и при личном участии Патриарха Кирилла. Богатый опыт и огромный авторитет Предстоятеля РПЦ позволили бы через обсуждение наиболее острых общекавказских проблем найти пути к диалогу и формированию атмосферы доверия, в том числе во внутриисламском диалоге, если таковой можно будет организовать в перспективе. Для этого есть только одно условие – чтобы представители разных религий, течений отказались от пропаганды насилия и его практического применения.

Наима Нефляшева - старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН.