Прокуратура Петербурга потребовала закрыть Исламский культурный центр, так как там была обнаружена запрещенная литература. Экс-руководитель, но при этом активный участник организации Мохаммед Хенни убежден, что это какое-то недоразумение. По его словам, уже десять лет центр занимается просветительской работой, а о том, что издание запрещено, многие даже и не знали.
Что сейчас происходит в центре, продолжается ли там работа?
— Да, центр продолжает работать. Кроме него в здании расположено религиозное объединение, которое проводит мусульманские обряды. Сегодня была служба, пятничная молитва. Мне самому непонятно, что требует закрыть прокуратура, я был этому удивлен. К нам действительно приходили, мы друг друга поняли, это не были обыски, все было очень аккуратно. Это была обычная проверка надзорного органа, который по закону Российской Федерации имеет право проводить такие действия в отношении любой общественной организации. Мы работаем на территории Петербурга и Ленинградской области уже десять лет, провели очень много мероприятий, сотрудничаем с различными государственными учреждениями, с Музеем этнографии, с Русским музеем, работаем и с мусульманами и с немусульманами. Наши мероприятия носят открытый характер, мы приглашаем всех.
Тогда почему прокуратура требует закрыть центр?
— Что там увидела прокуратура, придется разбираться. Возможно, возникло какое-то недоразумение, у нас могут быть какие-то недочеты, мы не говорим, что мы безгрешны. К сожалению, мы живем в такой стране, где законы меняются каждый день, и мы не успеваем за этими изменениями. Вы знаете, мусульман очень легко спровоцировать, мы с ними работаем, стараемся успокоить. И если к этому добавить постоянные перемены в законах, то каких-то ошибок сложно избежать. Это все-таки человеческий фактор, и мы это признаем. Наша организация российская, нас не финансируют из-за границы. Центр существует на пожертвования его членов. Многие не понимают, что мусульмане — такая же часть России. Мне больно было читать комментарии: "Кто они такие и что они здесь делают", "Россия — это православное государство". Кто вообще сказал, что Петербург — это православный город? Разве люди не знают историю своего города? Например, татары, они же мусульмане, и они принимали участие в строительстве города, среди них много погибших в Великую Отечественную войну. Мусульмане защищали этот город в блокаду. Исламский культурный центр каждый год организовывает встречи для ветеранов, для блокадников, для работников тыла. Мы хотим, чтобы сосед знал своего соседа. И нам приходится объяснять и мусульманам, и не мусульманам, что нужно уважать чужую культуру и нельзя никого оскорблять.
Прокуратура указывает на то, что в центре была обнаружена книга "Сады праведных"…
— В "Садах праведных" изложены только изречения пророка. Что там нашли эксперты, которые запретили эту книгу, я не знаю. Хорошо, запретили и запретили. У нас она лежала в шкафу, она не была в свободном доступе. Ее запретили в июне прошлого года, прошло девять месяцев, и в центре уже и не помнили, что у нас есть такое издание, книгу никто не читал. А многие вообще даже и не знали, что она запрещена. Но мы всегда работали в рамках закона, и если есть ошибки, мы готовы их признать и в рабочем порядке устранить. Если потребуется, мы готовы выступить в суде со своими аргументами. Если суд вынесет решение не в нашу пользу, мы готовы это обжаловать. Мы верим в то, что мы можем принести добро. Возрождение ислама сегодня происходит во всем мире, и мы хотим, чтобы в России все было спокойно. Остановить этот процесс никто не в силах, но направить это в положительное русло возможно. От нас от всех — и от мусульман, и от православных, и от буддистов, и от иудеев зависит то, чтобы в нашем доме все было спокойно. Мы всегда выступали с такими идеями, и это наша принципиальная позиция, от которой мы не отступаем, невзирая на отношение правоохранительных органов к нам. Мы защищаем наш общий дом, нашу коммунальную квартиру — это Петербург.
В январе председатель Духовного управления мусульман Петербурга и Северо-Западного региона Равиль Панчеев выступил с инициативой провести проверки религиозных организаций. Усилился ли после этого контроль?
— Контроль за нашей организацией осуществляется давно. Мы работаем в очень неспокойной обстановке. В 2007 году в отношении меня, например, возбудили уголовное дело, но потом его закрыли. И насколько мне известно, те люди, которые все это затеяли, получили впоследствии от городской прокуратуры выговор. Они думали, что ловили большую рыбу — Мохаммед Хенни, он араб. Да, араб, но я связал свою судьбу с Россией. Я россиянин больше, чем араб. Я живу здесь 25 лет, я приехал в Петербург, когда мне было 19 лет. Я патриот России, я люблю эту страну и никому не хочу это доказывать. У меня здесь четверо детей, у меня уже здесь все корни, и я здесь буду жить. Если мне скажут: "Ты враг России, уезжай", — я найду другое место, а так я остаюсь здесь.
И мы уже привыкли к проверкам, к уголовным делам, вот теперь нас хотят закрыть. Есть такое высказывание: "Слава Богу, что грехи не пахнут, иначе бы каждый опозорился". Грехи есть у всех, если подкопать, то их можно найти всюду. Пусть проверяют — это нормальный рабочий процесс, а мы только совершенствуемся. Важно научиться защищаться от невежества друга. То, что необходимо защищаться от врага, это понятно каждому, но невежество друга, соседа, который тебя не понимает, который даже не хочет тебя знать, может навредить не меньше. К сожалению, в России есть люди, которые пытаются спровоцировать мусульман разными вопросами — то мечети, то хиджабы, то книги, то молельные комнаты. И слава Богу, мусульмане не поддаются на такие провокации и стараются жить по закону. Россия — это удачная модель сосуществования разных конфессий, разных национальностей. И если бы все законы со всех сторон соблюдались, то жилось бы очень удобно и комфортно.
На ваш взгляд, есть ли в городе организации, которые действительно представляют угрозу?
— Нужно проверять тех, кто не исполняет закон и не хочет работать по закону. Но не нужно бояться другого мнения. Если мы уже начинаем разбираться со всеми, кто думает иначе, тогда России уже не будет. Эта страна построена на плюрализме мнений. Я думаю не так, как вы, но я не хочу заставлять вас думать так, как я. Если мы уже начинаем копаться в намерениях, кто и что думает друг о друге, тогда мы уничтожаем свой общий дом.
