Прошёл месяц с тех пор как Дмитрий Медведев выступил с Посланием Федеральному Собранию РФ. И поручил правительству определиться до 1 января 2010 года с назначением «человека, лично ответственного за положение дел в этом регионе». И уверенно добавил: «Такой человек появится». При этом самой серьёзной внутриполитической проблемой страны названа ситуация на Северном Кавказе.
Что означает эта должность в структуре госуправления, насколько необходимо сегодня возвращаться к тому, что мы «уже проходили»?
С этого вопроса началась беседа с гостем «Трибуны» – ректором Московского государственного университета культуры и искусств Рамазаном Абдулатиповым (на фото).
– Какое главное качество вы бы определили при назначении представителя президента на Северном Кавказе?
– Туда нужно направить человека, который мог бы говорить с гражданским обществом, кавказским сообществом. Если опять пошлют человека, который видит свою задачу в контролировании местных органов власти, – это будет бесполезный шаг. Это будет ещё один федеральный чиновник, и этот институт будет уничтожен в день назначения.
Я благодарен президенту за то, что он обратил особое внимание на Кавказ. Ему нужен там представитель, испытывающий личную ответственность за события, происходящие в регионе. И хватит, видимо, посылать на Кавказ «командировочных». Почему, к примеру, в Дагестан направляют чиновников из Челябинска, а обратного процесса – из Дагестана в Челябинск – не происходит. Пока федеральная власть с волей народов Кавказа считаться не будет – процесс не сдвинется. В своё время Путин был вынужден отменить выборы в регионе из-за неблагополучной обстановки – бесконечных трагедий, неуправляемости самой ситуации. Но в новых сегодняшних условиях можно было бы вернуться к этому вопросу, чтобы руководителей регионов избирал сам народ. Думаю, если было бы так, в моём родном Дагестане была бы другая ситуация.
– Одной из причин сложившейся в регионе ситуации Дмитрий Медведев назвал беспрецедентный уровень коррупции, когда «часть средств почти открыто разворовывается чиновниками».
– В своё время перед телекамерами я сказал Борису Николаевичу: «Мы единственная страна, которая финансирует конфликты и бандитизм. Как только на Кавказе что-то случается, мы туда «вбухиваем» деньги». Странная получается ситуация. Во всех странах капитал «убегает» из зоны конфликта, а у нас он туда привлекается.
Давайте определимся с ситуацией. С одной стороны, это беднейший регион, с другой – чьи-то сыновья там разъезжают на «Феррари», при нищенстве народа. Имеющаяся там коррупция – это же не какая-то кавказская особенность. Ведь все контролирующие органы на Северном Кавказе – это представители федеральных органов власти, а они у нас везде одинаковые.
До избрания на пост ректора института я работал послом. Мы без санкции Москвы не могли купить стиральный порошок – на покупки свыше 100 долларов требуется разрешение центра. Почему в одном месте такой порядок есть, а в другом – пропадают миллиарды рублей?
В своё время Запад нам давал так называемые «связанные» кредиты, из которых 60 % выделяемых средств они тратили на своих сотрудников – экспертов, разработчиков, специалистов. В результате России почти ничего не доставалось. Сегодня мне кажется, что деньги, выделяемые из федерального бюджета на Северный Кавказ, чересчур «связаны» с конкретными интересами – начиная от Москвы и кончая регионом.
Я думаю, надо менять механизм финансирования регионов. Это не должна быть гуманитарная помощь, которую дают безвозмездно. Деньги надо выделять под конкретную программу, которая должна получить прибыль. Изначально договариваемся – какая часть прибыли будет федеральной, а какая останется в регионе.
Точно так же следует поступать с назначением нового президента республики. В присутствии председателя правительства, заинтересованных министров – подписывается с ним план его работы на первый год. Пусть это будут первые десять неотложных дел. В этом соглашении по перечисленным делам указывается ответственность – центра или региона. Через год встречаемся в том же составе. Если руководитель недееспособный, зачем его держать в этом кресле до конца срока? Но так же вопрос не решается.
– В последние годы на Северном Кавказе стала особенно острой проблема ваххабизма, например в Дагестане. Как вы оцениваете влияние исламского фактора и есть ли такая проблема?
– Безусловно, проблема существует, и не только на Кавказе. Развивая тему института представителей, могу сказать, что я был инициатором того, чтобы Россия присутствовала в качестве наблюдателя в Организации Исламская конференция. Цель введения такой должности заключалась не только в том, чтобы посадить в Джидде нашего представителя. Задачи его были шире – помогать российской власти взаимодействовать, управлять исламскими процессами, в том числе внутри России.
На сегодняшний день наше взаимодействие с российским исламом осуществляется исключительно через встречи с муфтиями. Это духовные наставники верующих. Но есть такие мусульмане – я отношу себя к их числу, которые имеют мусульманские корни, соблюдают мусульманские традиции, но редко ходят в мечеть. И таких мусульман – преобладающее большинство. Поэтому необходимо встречаться не только с муфтиями, но и с деятелями культуры, общественными деятелями – людьми, представляющими светских мусульман России. Надо формировать светское исламское общество.
