Если подводить итоги года в республике через определение события года, то первое, что приходит на ум, — это обозначить самым знаковым событием в Дагестане убийство министра внутренних дел республики Адильгерея Магомедтагирова. Безусловно, это было знаковое событие как для самих боевиков, так и для власти. Поскольку для обеих сторон это убийство стало настоящей вехой, ознаменовавшей собой десятилетие с момента начала бесконечных контртеррористических и контргражданских операций в республике.
Что касается соседних республик, то событиями года для Чечни и Ингушетии, по аналогии с Дагестаном, можно назвать кровавое покушение на президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова и серию неудачных покушений на президента Чечни Рамзана Кадырова с использованием смертников. Данные удары по самым ключевым фигурам и лидерам силового противостояния боевикам предельно четко показывают, какую силу они обрели за последние десять лет с начала второй чеченской кампании.
Отсюда, если боевики за десять лет войны с ними не уничтожены, но набрали такую силу, что могут уничтожать и покушаться на ключевых и первых лиц республики, не называется ли этот итог кровавого десятилетия полным провалом? При всей очевидности ответа, даже при всей очевидности того, что все перечисленные выше события, несомненно, претендуют на то, чтобы именоваться событиями года, есть события и иного порядка, значимость которых для Дагестана и соседних республик трудно переоценить.
Я имею в виду появление, по крайней мере, в двух республиках — Дагестане и Ингушетии мощных оппозиционных группировок. Причем эта оппозиция не боевиков, желающих уничтожить всю современную систему российской власти на Кавказе, а оппозиция светских политиков, борющихся с установившейся в этих республиках системой власти, но в то же время предельно лояльных Кремлю.
Наиболее яркой и чистой моделью противостояния этой пророссийской оппозиции утвержденному Москвой же президенту республики является ингушская модель. Здесь оппозиция сложилась, боролась за симпатии населения республики и противостояла команде президента Мурата Зязикова по всем канонам жанра. Итог этой затяжной борьбы ингушской оппозиции против Зязикова, который состоял в том, что после трагической гибели лидера оппозиции Магомеда Евлоева, Кремль был вынужден уступить и сменить президента в этой республике, с полным правом можно назвать событием года не только для Ингушетии, но и для всего Кавказа.
Чем бы ни руководствовался Кремль при снятии Зязикова, на деле это выглядело так, что оппозиция добилась своего и ценой больших жертв и крови вынудила Москву выполнить ее главное условие — сменить руководителя республики. Что же касается дагестанской модели противостояния светской оппозиции официальным властям, то, несомненно, с момента так и не состоявшегося протестного марша сторонников хасавюртовского главы Сайгидпаши Умаханова на Махачкалу в период правления Магомедали Магомедова, самым знаковым событием является дербентское противостояние.
Битва Муху Алиева и Имама Яралиева на последних выборах в Дербенте, несомненно, войдет в анналы политической истории Дагестана новейшего времени. Тот факт, что президент республики, назначенный Кремлем, с неимоверным трудом одержал тяжелейшую, даже пиррову победу над одним из своих глав администраций, а после, фактически, ее потерял из-за отмены результатов выборов, говорит многое и о сегодняшней политической ситуации в республике, и о ее руководстве, и о тех системных оппозиционных силах, которые зреют на официальном политическом поле.
Как и убийство лидера ингушской оппозиции Магомеда Евлоева показало полное бессилие команды Мурата Зязикова в решении имеющихся проблем и разрешении политического кризиса с оппозицией. Станет ли дербентское противостояние вторым прецедентом уступки Кремля региональной оппозиции, покажет время.
