Библиотека
С. Фаизов. Ислам в Поволжье. VIII-XX вв. Часть 2
часть 1 часть 3 часть 4 часть 5 часть 6 часть 7
В XI веке жил и творил знаменитый булгарский ученый-энциклопедист Ходжа Ахмад аль-Булгари, автор книг "Всеобъемлющий", "Полезные сущности", "Булгарский путь" и других. Ко второй пол. XI - нач. XII века относится творчество философа и историка Хамида бине Идриса аль-Булгари, оказавшего заметное влияние на деятельность ряда ученых того времени: Ахмада аль-Хокми, Абубакара аль-Базари, Абубакара аль-Буздигари, Абубакара Мохаммада ан-Насафи. В первой пол. XII века была написана первая "История Булгар", принадлежавшая авторству Якуба бине Ногмана аль-Булгари. Его современником являлся выдающийся богослов из г. Сувар Сулейман ибн Даут аль-Саксини-Сувари, автор книги "Свет лучей - правдивость тайн". В первой пол. XIV века жил и работал выдающийся законовед Борханетдин Ибрагим аль-Ханафи, автор книги "Ысулел-хосами" ("Основы дискуссий"). Известны и доныне почитаемы имена видных богословов ХIV - XV cтолетий: Мохаммада Садыра аль-Болгари, Таджетдина Ибрагима аль-Кыртымани, Борханетдина аль-Болгари, Минхаджетдина Ибрагима ас- Сараи, Ахмада бине Шамсел-оммата ас-Сараи, Сагдетдина Масгуда аш-Шафигый, Хафизетдина Мохаммада аль-Кардари.
Под влиянием арабской и среднеазиатской культур возникает научная фармакалогия, получает ускоренное развитие терапевтическая медицина. До наших дней в народе живет память об известнейшем врачевателе рубежа XI-XII вв. Ходже аль-Булгари. В XIII веке высокая репутация булгарского врачевания была поддержана братьями Тадж ад-Дином и Хасаном ибн Юнус; Тадж ад-Дин прославился как автор книг "Лучшее лекарство от отравления", "Возможности лекарственных трав".
В начале XIII века была написана поэма "Кысса-и Юсуф" Кула Гали - одно из самых замечательных произведений татарской литературы. Основанная на кораническом сюжете, она свидетельствовала о большом потенциале поэтического осмысления Корана тюрками Поволжья и сама явилась высоким образцом такого осмысления.
***
Завоевание Восточной Европы монголо-татарами в первой пол. XIII века изменило условия этнического, политического и конфессионального развития народов Восточной Европы в целом и Поволжья, в частности. На землях бывшей Киевской Руси, перешедших под власть монгольской империи, начинает выкристаллизовываться русская народность; на землях полиэтнической "Асии", ушедшей из-под эгиды Волжской Булгарии, ускоряется процесс складывания мещерской народности. Волжская Булгария утратила контроль и над Нижним Итилем. Великий "Хейхат" (степи на запад и на восток от Итиля-Идели) становится полем интенсивного вызревания новых этнических объединений: татар, ногайцев, казахов. Монголы и пришедшие вместе с ними центральноазиатские древние татары растворились в народах, вошедших в их империю. Имя "татарин", первоначально признаваемое только исконными татарами (народом тюркоязычным, по многим предположениям), постепенно стало формой этнического самоопределения ханов и знати Джучиева улуса и той части их подданных, которая устойчиво тяготела к Сараю, столице улуса. Булгары и мишеры не относили к себе это имя до тех пор, пока в Булгаре не утвердилась династия чингизидов (сер. XV века), а в Мещере (тоже с сер. XV века) не стали править касимовские ханы- чингизиды, подчинившиеся в конце века Москве и не имевшие права наследственной передачи престола. Но для обеих народностей этноним "татары" стал дополнением к прежним самоназваниям "булгары" и "мишеры". Со временем он приобрел объединяющее значение.
В течение первых ста лет после образования улуса Джучи - Золотой Орды его верхушка и политически влиятельная часть населения придерживалась шаманизма. Первым из ханов в ислам в 1263 г. перешел Берке, но его решение не имело значения директивного примера и осталось сугубо личным актом. Выбор в пользу ислама как официальной религии был сделан ханом Узбеком (1312 - 1342 гг.), великим государственным деятелем империи, чрезвычайно разносторонним в проявлениях своего политического таланта. Объявляя себя рабом Аллаха и последователем пророка Мохаммеда, вводя мусульманские обычаи в своем окружении, нормы мусульманского протокола и шариатский суд, он действовал в соответствии с объективно сложившимися социальными и политическими реалиями. Значительная, едва-ли не большая часть населения улуса либо придерживалась ислама как исконной религии (булгары, мишеры, уйгуры, хорезмийцы), либо тяготела к исламу вследствие соседства и самых разнообразных контактов с традиционными мусульманами (аланы, башкиры, коми, марийцы, монголы, мордва, половцы, "древние" татары, удмурты, черкесы, чуваши). В состав империи чингизидов в сер. XIII века вошел Багдадский халифат, и хотя сердцевина исламского мира оказалась под рукой монгольского владыки, религия халифата не только не была побеждена, но заставила победителей признать ее как свою. Доминирование ислама в переднеазиатских провинциях империи делало все более необходимым его политическое признание в ближайшем к ним улусе - улусе Джучидов. Третьим фактором в пользу исламского выбора Узбека была христианская Русь - северо-западная окраина улуса. По мере накопления опыта политических взаимоотношений с ней ханы во все большей степени должны были понимать, что ведущая парадигма этих отношений "сюзерен - вассал" не находит соответствующей морально-политической подпитки в конфессиональных приоритетах, пока они остаются язычниками. Вхождение в исламскую цивилизацию, родственную христианской по происхождению, но не уступающую ей по духовному потенциалу, достижениям в области материальной и духовной культуры, политическому влиянию на карте мира, наилучшим образом подкрепляло статус "царя", как именовали ханов на Руси, перед великим и другими князьями.
Предпочтение, отданное исламу как государственной религии, не вызвало никаких негативных перемен в политике улуса относительно других конфессий. Веротерпимость была и осталась основным принципом отношения государства к религиозным общинам. Хан Узбек и его преемники всегда помнили о политическом смысле традиции, впервые провозглашенной великим ханом Хубилаем во второй пол. XIII века. Ему , в частности, принадлежит такая формула: "Молюсь и почитаю всех четырех (пророка Мухаммеда, Моисея, Иисуса и буддистского Согом-баркана - С.Ф. ), дабы тот из них, кто на небе старший воистину, помогал мне". Законодательные акты Джучидов, установившие правовые нормы взаимоотношений государственных органов и частных лиц с религиозными общинами, отражают стремление высшей власти защищать интересы общин независимо от того, какой конфессии они принадлежат. Христианские общины получили от Джучидов привилегии, каких они ранее не имели. С 1270 г. указом Менгу-Тимура вводится закон, по которому "на Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и т. д. Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства. Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас." Хан Узбек даровал церкви еще более широкие права: "Все чины православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню - тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами Бога."
В 1261 г. в Сарае,столице Золотой Орды, с разрешения хана Берке митрополитом Кириллом была учреждена Сарская экзархия, объединившая православных христиан столицы. О Берке, брате Батыя, первом мусульманине из потомков Чингиз-хана, в памяти русского народа остались воспоминания, позволившие Н.М. Карамзину написать о нем: "Cей Батыев преемник любил искусства и науки; ласкал ученых, художников; украсил новыми зданиями свою Кипчакскую столицу и позволил россиянам, в ней обитавшим, свободно отправлять христианское богослужение."
Положение ислама, ставшего официальной религией после того, как он стал религией народа, определялось, в первую очередь, именно этим обстоятельством. Указы хана Узбека означали, что одно из самых могущественных государств Евразии берет под свое покровительство религию, ставшую неотъемлимой частью менталитета и ключевым компонентом культуры наиболее цивилизованных народов и этнических общин государства. Слияние силы государства и силы национальных мусульманских культур в совокупности с отсутствием ограничений на передвижение людей, товаров и идей в пределах всей Монгольской империи предопределили феномен процветания улуса Джучидов (пик которого пришелся на XIV век).
Наиболее ярко та неведомая миру цивилизация Хейхата, средневековая Атлантида Великой степи, проявила себя в городском строительстве и литературе. В центре улуса - на Нижнем Итиле - перекрещивались две интенсивнейшие торговые магистрали средневековья: Великий шелковый путь и Волжский путь из Московии и Булгара в страны халифата. Арабские, армянские, булгарские, буртасские, греческие, немецкие, еврейские, итальянские, китайские, русские, персидские, уйгурские, хорезмские и многих других языков купцы заполняли караван-сараи на Итиле, в Дербенте и Крыму. На одном из самых оживленных торговых перекрестков мира шел обмен всем разнообразием изделий, какие производились в Старом Свете. Но международняя торговля подталкивала внутреннюю, стимулировала рост ремесла и сельского хозяйства, требовала широкого рынка услуг для себя самой, в том числе и от государства, обязанного обеспечивать ее безопасность, оперативное и справедливое судопроизводство. Города как центры торговли, города - перевалочные базы, города - административно-военные форпосты вдоль торговых путей - они имели самое разное предназначение, но их существование проистекало из концентрации международного обмена и интенсификации ремесла в пределах Орды, всячески поощрямых администрацией ханов. В течение нескольких десятилетий после завершения Батыем своих походов Батый и его преемники вывели улус на тот уровень урбанистики, которого требовали запросы глобального евразийского рынка. Десятки новых городов, возникших после завершения походов Батыя, реконструкция и расширение множества старых, высочайший уровень ремесла в них - достаточное основание для того предположения, что административно-хозяйственнная деятельность ханов была в первую очередь направлена на максимально выгодное использование преимуществ, получаемых от содействия международной торговле и участию в ней своих подданных.
Среди 150 городов Орды выделялись две ее столицы: старый и новый Сараи.
Первая была основана ханом Батыем на левом берегу Волги севернее развалин хазарской столицы Итиль. Вторую (более известную) основал хан Берке - тоже на левом берегу, несколько южнее нынешнего Волгограда.
В стародавние времена,
Там, где была нугаев страна,
А предком Нугая был Татар,
Там, где вольный Идиль бежал,
Там, где город Булгар блистал,
Там, где текла Яика вода,
Там, где была Золотая Орда,
Там, где жили кыпчак и булгар,-
Ханствовал над страною татар
Хан по имени Токтамыш.
...Ходила молва из края в край,
Хвалила город его Сарай:
Сотни башен взметнулись там,
Восемьдесять улиц там!
Алтын Таш - Золотой Дворец.
Лег на желтый мрамор багрец.
Славой он был восьми стран -
Не этим дворцом гордился хан.
("Идегей" - татарский народный эпос XIV-XV вв.)
Арабский путешественник Ибн-Батута, посетивший этот город в первой пол. XIV века, писал: "Город Сарай - один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами, Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня..." Батута ничего не преувеличил: город занимал 48 кв. км. без учета территорий пригородов, которые тянулись вдоль Ахтубы на 100 км. Только соборных мечетей там насчитывалось тринадцать и "чрезвычайно много" обычных, квартальных. По численности населения в XIV веке Сарай-Берке был одним из самых крупных городов мира: под крышами его домов проживало не менее 75 тысяч человек ( под крышами Парижа проживало тогда же около 60 тысяч человек). И старая, и новая столицы отличались не характерным для средневековья уровнем градостроительства. В обеих столицах действовали водопровод и канализация, Сарай-Берке был оснащен обширной и сложной сетью каналов, прудов, бассейнов, фонтанов. Дворцы, мечети, минареты и медресе, бани, караван-сараи, жилые кварталы и мавзолеи города, соединившие в своих архитектурных и инженерных решениях традиции исламского мира и Китая, производили своей красотой необычайное впечатление на современников. Блеск стен и колонн, повсеместно покрытых многоцветными изразцами, оттенялся прохладой садов и фонтанов, перспективы улиц пересекались устремленными ввысь вертикалями минаретов, там и тут парили в воздухе миндалевидные купола мечетей. Столицам подражали провинциальные города улуса, более всего - новые, основанные первыми ханами Орды.
Одним из таких городов был Укек (Увек), располагавшийся на правом берегу Волги напротив левобережной летней ставки Батыя. Не исключено, что Укек был административным центром провинции Сары-Тау, родины легендарного Идегея, упоминаемой в эпосе "Идегей", а Кум-Кент, упоминаемый там же, не что иное как второе, параллельное название Укека, либо искаженная форма топонима "Укек".
Наличие параллельных, одновременно существующих двух или трех названий - явление широко распространенное в средневековой топонимике. Сарай-Берке, например, был известен еще и как Сарай ал-Джедид (Новый), Кук-Туба (Голубой Купол). На вероятность искаженного отражения в "Кум-Кенте" топонима "Укек" указывает фонетическая близость этих двух названий и то обстоятельство, что эпос "Идегей" в течение нескольких столетий существовал в устной форме; память о городе, исчезнувшем уже в начале XV в., каким был Укек, могла исказиться, подчинившись, в частности, игре слов: город из песка (Кум-Кент) превращается после разрушения в песок (кум).
В пользу предположения о тождестве Укека и Кум-Кента говорит и то обстоятельство, что средневековые авторы не указывают ни на какой другой город возле Укека; в то же время Укек-Увек, примыкающий ныне к южной окраине г. Саратова, ретроспективно локализован областью Сары-Тау, чье название является фонетической матрицей топонима "Саратов". Но и Кум-Кент локализуется только областью Сары-Тау. Кутлукыя, "литературный" отец Идегея, напоминает хану Тохтамышу:
Скажу, не страшась твоей руки:
Сары-Тау, хребет реки,
Был домом, где обитал мой народ.
Мой народ убавил ты.
Дважды переходить Идиль
Мой народ заставил ты,
И там его оставил ты:
В бестравные солончаки,
В бурые, глинистые пески
Мой народ отправил ты,
Мой многоглавый город Кум-Кент
Сделал песком, обезглавил ты!
В подлиннике эпоса, татарском тексте, Сары-Тау именуются как "ил Сары-Тау" - "страна Сары-Тау", в которой "обитал народ" Кутлукыя. То есть, речь должна идти об обширной провинции, получившей свое название от правобережной горы или гор (тау - в переводе с татарского "гора"), но в слове "сары" не обязательно видеть обозначение желтого цвета саратовских гор, как принято в общепринятом толковании. Если в современном татарском языке "сары" - это "желтый", то в средневековом татарском "сары" относилось преимущественно к белому цвету; соответственно, "Сары-Тау" - скорее белая гора или горы. (Признак множественности в обозначении гор переменчив - и не только в татарском языке). Искать их в данном случае не приходится: обнаженные в сторону реки кручи горных массивов в окрестностях Увека, именно белые (белесые).
Текст "Идегея" подсказывает еще один довод в пользу тождества Укека и Кум-Кента. Известно, что город Укек перестал существовать к концу XIV века. Процитированный выше монолог Кутлыкыя указывает на первоначальное разрушение Кум-Кента после 1379 г. (начала царствования Тохтамыша), то есть, Укек и Кум-Кент подверглись разрушениям в одно и то же время.
В лучшее свое время Укек был большим городом, насчитывал до 1000 каменных и саманных строений. В центре его стояли два дворца, окруженные усадьбами татарской знати. Археологи отмечают роскошь отделки дворцов, мечетей, бань и жилых зданий, их комфортабельное обустройство: тепло во внутренние помещения подавалось системой вытянутых дымоходов, во дворах усадеб имелись водоемы, существовал водопровод. В торгово-ремесленной части города, помимо базаров и караван-сараев, находились ремесленные мастерские по производству самых разных изделий: изразцов, керамической, медной и стеклянной посуды, одежды и обуви, украшений, упряжи, орудий труда. Город жил вполне самодостаточной жизнью, поддержка транзитной торговли (включая провоз соли в русские земли) сочеталась с собственным производством, административной, просветительской и торговой протекцией над малыми городами и сельским населением региона.