Помнится, когда мы с женой посмотрели «Утомленные солнцем-1» (тогда, наверное, и сам Михалков не знал, что это только первый фильм, иначе не убил бы так опрометчиво главных героев в финале) и выходили из кинотеатра, я сказал Люде: «Помяни мое слово, Михалков оживит комдива Котова, оживит его супругу, оживит Митю, и станет Котов командующим армией, а Митя у него – начальником Особого отдела».
И вроде бы все сбылось, как по писаному! Правда, Ингеборга Дапкунайте, несмотря на, несомненно, высокий гонорар, сниматься в сиквеле не рискнула, очевидно, полагая, что выйдет развесистая клюква. И ее в роли Маруси заменила Виктория Толстоганова. Ее роль, правда, вполне эпизодическая, как, впрочем, и все остальные.
Единственную главную роль играет сам Никита Сергеевич, и играет провально. Как провально все в этом фильме, претендующем на то, чтобы стать великим русским фильмом XXI века. Да и как иначе, кроме как провалом, можно назвать фильм, где все эпизоды можно давать в любом порядке – художественности и ясности фильму это не прибавит.
Перед нами фильм, где бережно собраны все штампы отечественного и мирового военного кино, причем совсем не для того, чтобы их пародировать, а для того, чтобы на их материале построить великий эпос. Но эпос не получился. Актеры играют привычных персонажей, не слишком напрягаясь; режиссура блистательно отсутствует.
Андрей Панин в УС-2, например, - это его герой в «Жмурках», разбавленный образом незабвенного товарища Дынина из фильма Элема Климова. Евгений Миронов здесь – это капитан Алехин из «В августе 44-го», правда, пониженный до старшего лейтенанта. А Сергей Маковецкий в фильме Михалкова – это персонаж Маковецкого же из «Жмурок», только одетый в мундир капитана СМЕРШа. Правда, смершевцы ходили в армейской форме, а Маковецкий – в эеневэдешной красно-синей фуражке…
Ну да ладно, исторические реалии тут перепутаны почти на каждом шагу. Всего не перечислишь. Замечу, в частности, что герой Меньшикова, в 1943 году, накануне Курской битвы, - полковник НКВД, а СМЕРШ НКВД не подчинялся. Сталин специально перевел Особые отделы из НКВД в Наркомат обороны, переименовав их в Военную контрразведку СМЕРШ и подчинив непосредственно себе как наркому обороны. Так что герой Маковецкого вовсе не должен был бы в действительности подчиняться герою Меньшикова.
Но все это мелочи по сравнению с немецкими танками, идущими в атаку под парусами-флагами. Тут Михалков (или е го сценаристы), как говорится, слышали звон, да не знают, где он. Над германскими танками, а также бронетранспортерами и автомобилями действительно алели знамена с черной свастикой в белом круге. Но, разумеется, не в виде парусов, а в виде натянутых на верхнюю часть башни полотнищ, чтобы германские штурмовики и бомбардировщики не ударили случайно по своей бронетехнике.
Сам сюжет фильма получился чрезвычайно вымученным и неправдоподобным. После ареста Котова Митя не только женится на Марусе и удочеряет Надю (которая за четыре года, прошедших между 37-м и 41-м, успела перепрыгнуть из дошкольного возраста в комсомольский), но и, как благородный человек, ухитрился заменить Котову расстрельную политическую статью на нерасстрельную уголовную. Между тем, Котова лично знает Сталин. Неслучайно же он в 1943 году поручает все тому же Мите разыскать чудом уцелевшего комдива. А раз так, то и смертный приговор Котову должен был визироваться Сталиным в составе так называемых «сталинских расстрельных списков». Избавить такого человека от расстрела, да еще с присвоением безопасной статьи за халатность, не мог бы не только простой майор госбезопасности (один ромб в петлице), но даже Ежов и Берия.
Но и с уголовной статьей Котова никак не могли засунуть в подвергшейся бомбардировке в первые дни войны лагерь где-то в Западной Белоруссии, у самой демаркационной линии с Германией. Не могли просто потому, что лагерей там не было. Заключенных местных тюрем после начала войны действительно старались расстрелять, но к герою Михалкова это не могло иметь никакого отношения.Кстати сказать, Котов в лагере выглядит очень даже упитанным. Наверное, Митя его по доброте душевной еще и на усиленный паек поставил.
И уж никакой логикой нельзя объяснить, что Котов добровольно остается на целых два года в штрафном батальоне, в который умудрился поступить еще в 191-м году, когда ни каких штрафных батальонов в Красной Армии и в помине не было. А в 1942 году, когда такие батальоны действительно появились, туда направляли только офицеров, а для рядовых существовали штрафные роты. Котов же старается скрыть, что он – бывший легендарный комдив, и оказывается в штрафбате как бывший зэк, ничего общего с Красной Армией не имевший. А уж добровольно остаться в штрафбате (или штрафной роте) он мог только со снятием судимости, в качестве офицера или сержанта постоянного состава, с присвоением званий и вручением наград. Это никак не могло произойти без официальных инстанций и, соответственно, установления подлинной биографии Котова. Хотя зачем он скрывает свое прошлое, непонятно. Ведь герой Маковецкого прекрасно узнает Котова, памятуя, что в свое время портрет легендарного комдива был запечатлен на конфетных обертках.
Может быть, сознавая всю неправдоподобность сюжета, не ложащегося в привычные реалистические рамки, Михалков и не стал подробно его прописывать. И в результате картина развалилась. Тут мне впору покаяться, что в свое время критически отзывался о фильмах «Адмиралъ» и «Царь». В сравнении с михалковским творением они смотрятся как настоящие шедевры.
Многочисленные цитаты из различных фильмов на военную тематику уже обозначены в опубликованных рецензиях (иногда даже с соответствующими видеороликами), поэтому на них я останавливаться не буду. И провал в прокате произошел не из-за обилия цитат и совсем не из-за того, что "для зрителей Михалков уже не режиссер, а чиновник от кино", как утверждал один из кинокритиков. Причина провала – не в зрительской психологии, а в авторской идеологии и эстетике.
Михалков свои самые выдающиеся фильмы («Пять вечеров», «Неоконченную пьесу для механического пианино», «Обломова» и др.) снял в жанре камерной мелодрамы. Его талант лежит далеко за пределами эпоса, и провал УС-2 это блестяще доказал. Михалков попытался соединить эпос с мелодрамой и трэшем (чтобы было, как у них, в Голливуде), пожертвовав ради этой громоподобной смеси с большим числом компьютерно выпущенных кишок сюжетом как таковым и логикой развития характеров. Получилось нечто абсолютно несмотрибельное. Фильм похож на сказку о двенадцати подвигах Геракла-Михалкова (или Ильи Муромца, или Терминатора, недаром Котов носит алюминиевую перчатку, уверяя нас, что на Колыме это – дело обычное), который ни в огне не горит, ни в воде не тонет, да еще, поднатужившись, немецкий танк за пушку поднимает. Жаль только, блоху не подковал.
Но любой сказке необходим сюжет. Без сюжета же получается не сказка, а абракадабра. Особенно если учесть, что Михалков пытается добавить сюда еще и постмодернистские изыски, которые у него превращаются в торжество пошлости: немецкого пилота, испражняющегося с крыла своего самолета на беззащитную советскую баржу и в отместку получающего прямо в задницу заряд из ракетницы.
Отсутствие сюжета Михалков пытается компенсировать Божьим Промыслом. Россию от поражения в войне спасла не коммунистическая идея, а Бог – вот главный лейтмотив фильма, слишком уж прямолинейно и грубо внушаемый зрителям. Ясно, что Котова, как человека очень достойного, хотя и коммуниста, хранит от смерти Бог, что и заставляет бывшего атеиста уверовать. Очевидно, во второй серии УС-2, посвященной краху операции «Цитадель», именно Бог обеспечит советскую победу. Пока же Господь не только спасает избранных и праведных от неминуемой, казалось, смерти, но и, пусть руками немцев, беспощадно карает тех, кто поступает не в соответствии с Его заповедями. Выглядит все это трагикомически. Тонущую Надю чудесным образом выносит на берег морская мина, после того, как ее крестит утонувший священник. Надя, в свою очередь, крестит мину и отпускает ее обратно на волю волн. Благодарная мина подрывает корабль, на котором эвакуируется партийная номенклатура с бюстами Сталина (не сотвори себе кумира). Номенклатура и бюсты идут на дно. Но заодно гибнут и жены и дети номенклатуры, равно как и команда корабля. А эти-то люди в чем виноваты? Не по-христиански это как-то.
Или вот Надя, скрываясь от немцев, стучится в запертые избы, но никто ей не открывает. Лишь одна хозяйка сжалилась, спрятала. И вот приезжают немцы, и, ничего не объясняя, сжигают всех в сараях, включая младенцев. Кроме, естественно, Нади и ее спасительницы. Немцы, понятное дело, выступают в фильме в роли карающего Божьего меча. Однако тогда не совсем понятно, почему потом Бог велит этот меч сокрушить. Ну да к фильму Михалкова вполне применимы слова о советской системе, приписываемые Брежневу: «Логики не ищи. Ее нет».
Тут получается еще одна принципиальная нелепость. Советское государство у Михалкова в фильме присутствует, но исключительно как сила, враждебная собственному народу. А ведь Никита Сергеевич известен как ярый государственник. Теперь же получается, что он озвучивает, пусть и со ссылкой на Бога, старый тезис либералов-шестидесятников: мы победили вопреки бесчеловечной системе и (или) Сталину. Но тогда получается, что мы победили вообще без государства. Наверное, поэтому, в стилистике фильма преобладает эдакая анархическая вольница.
Вот в УС-1 государство присутствовало не только как разрушающая, но и как созидающая сила, хотя оно лишь создавало фон для камерной истории героев. Недаром тогда Котов убеждал дочь, что надо очень любить свою советскую родину. И советская жизнь была показана полнокровной и радостной, несмотря на зловещую тень НКВД. В новом же фильме, претендующем на эпос, государство вообще исчезло. А вне государственнической идеологии Михалков, как выяснилось, творить не может. Получается лишь сплошное нагромождение киношных ужасов, вызывающих не слезы, а смех. Думаю, что даже михалковских связей не хватит, чтобы УС-2 получили хоть какой-нибудь приз в Каннах. Иначе жюри фестиваля потеряет всякий авторитет. Для меня же завершающая часть фильма «Цитадель» представляет интерес только с той точки зрения, сбудется ли мое предсказание о Котове – командарме и Мите – начальнике Особого отдела.
